Снейджер

«
Гармионе Снейп не говорил.Лишь на третий день он таки сказал:
-Хочешь, мы поженимся? Я тебя очень люблю, Гермиона...мое проклятье и любовь и страшть... (Он просто еще не определился, страшно ему или нет).
-Северус...СПАСИБР!!!!!!!!!!!!!!! (Почти как лытытбыр, или абырвалг).
Она бросилась к нему на шею,и легкий ветерок ласкал ее губы,волосы,глаза и запястья...О,да,наконец-то сбылось...
Отдышавшись точно от родника в жаркий полдень африканского дня,Снейп как мавр сказал красавище-жене: (Я же говорю, красавица - чудовище... не разобрался).
-А дети у нас будутр? (Будут. Утром.).
Гермиона хотела возмутиьтся, но потом "это ирония!" пропел в голове колоколчик.
-Пожалуй,мистер Снешп!Но рожать будете вы! (Снешп - фамилия суррогатной матери?)
Снейп тихонечко фыркнул и оценил шутку,он дуращливо откланиился.э
-Нет, моя миледи, не за что!
-А я то уж испугалась...
Гермиона екнула и сзхватилась за гртуть
-Я кажется.
Беременна... (Утром. Я. Сказал!)
»

---

...

Nii see on, kui elad lõunas või põhjas: Orly ja CDG pole kuigi kaugel ning alatasa äratab sind hommikuti lennukimootori mürin. Ja öösel võib mängida hirmsat mängu: kui taevast kostub järjekordne lennuk, paned silmad kinni ning kujutad ette, et selle piloot kaotab hetkeks teadvuse...

---

Patent nr. N

Kellavärk.



Ma teadsin küll, et aeg on abstraktne mõiste, aga ei osanud kujutada ette, et ta niivõrd abstraktne olnuks.



«Dans ce but, la pièce d'horlogerie selon l'inven¬tion est caractérisée en ce que la cage tourbillon ou le carrousel présente une graduation sur son pourtour agencée pour indiquer la seconde par rapport à un repère placé sur la platine ou sur une pièce rapportée solidaire de la platine.»

---

Un tout petit peu de Sartre

« Vous serez curieux de savoir, je suppose, ce que peut être
un homme qui n'aime pas les hommes. Eh bien, c'est moi,
et je les aime si peu que je vais tout à l'heure en tuer une
demi-douzaine; peut-être vous demanderez-vous : pourquoi seulement
une demi-douzaine ? Parce que mon revolver n'a que six cartouches.
Voilà une monstruosité, n'est-ce pas ? Et, de plus, un acte
proprement impolitique ? Mais je vous dis que je nepeuxpas
les aimer. Je comprends fort bien ce que vous ressentez.
/.../
« S'il n'y avait entre nous qu'une différence de goût, je
ne vous importunerais pas. Mais tout se passe comme si vous
aviez la grâce et que je ne l'aie point. Je suis libre d'aimer
ou non le homard à l'américaine, mais si je n'aime pas les
hommes, je suis un misérable et je ne puis trouver de place
au soleil. Ils ont accaparé le sens de la vie. J'espère que
vous comprenez ce que je veux dire. Voilà trente-trois ans
que je me heurte à des portes closes au-dessus desquelles
on a écrit : " Nul n'entre ici s'il n'est humaniste." »
(Sartre, L'Erostrate)

Ei talu humaniste. Üldse ei talu.

Ja ühe suvalise koera elu on minu jaoks alati tähtsam kui ühe suvalise inimese elu. Rääkimata siis võrdlusest minu koera ja suvalise inimese vahel. Oma inimestega, oletan ma siiski, lähevad asjad teisiti.

---

Pariisis

kaks kõige lemmikumat: Ladina kvartal ja Montmartre.

Armastan Notre-Dame'i, siiralt ja sügavalt. Iga kord, kui Hotel de ville'i metroost lähen Gibert'i raamatupoodi, möödun tema eest ja vaatan vargsi, imetlen, nagu imetleks kedagi teist.

Ja Palais Garnier' hoonesse tahaks jääda ööseks ning oodata ooperisaalis vaimude tulekut. Nad laulaks Verdit ja orkestri ees lööks udujas-õhuline dirigent takti. Mis helid need oleksidki?

---

Mhh

Oletused said kinnituse: Thomas läheb ära, kuna prantsuse riik otsustas tema ametiposti ära kaotada. Kurb.

Sellega seoses tekkib loogiline küsimus: kes minu bakatööd opponeerib ?

---

Aaaa...

Inimene sai kahe päeva möödudes irooniast aru. Parem hilja kui mitte kunagi?

Tõmban youtube'ist lemmikuid kõvakettale, sest õhtul kadus sealt üks tore Okudžava video. Parem mitte oodata, kui miskat veel kaotsi läheb.

---

Veel üks

eksam ära olnud. XX sajandi kirjandus, L'invention de l'écriture de soi. Sai kokku kirjutet 7 lehekülge nõmedusi, vaatame, äkki saab vähemasti 10 punkti kätte. Tahaks loomulikult nii umbes 16

Ja ma ikka saan endale mõne seljavigastuse selle sessi lõpuks: amphi'des on jumalast ebamugavad pingid.

---

Кросспост из ЖЖ

Ах, какой это был день! Май, буйная зелень, пышные цветы... Одно лишь небо, затянутое тучами, не разделяло всеобщей радости, и потихоньку плакало о чем-то своем, изредка роняя на случайных прохожих тяжелые капли слез.

В моем горле тем временем закончилась очередная революция: набухший язык еле ворочался, гланды яростно размахивали красным флагом, дыхательные пути, судя по всему, их поддерживали. Армии сосательных пастилок яростно выталкивались с завоеванной территории. Остальной организм реагировал на все временным повышением температуры. Левое полушарие мозга упорно не сдавалось, но передало в ЦУ секретную телеграмму: "Держу баррикады до конца экзамена тчк Дальше поступайте зпт как знаете тчк"



Двери университетского Дома здоровья были опасно прозрачными. За ними виднелась толстая негритянка с телефонной трубкой в руке - как из Хижины дяди Тома. Я зашла: душно, душно. У меня отобрали студенческий и отправили к медсестре, та, выслушав, к врачу. Тетя врач выслушала доклад о государственном перевороте и полезла на поле боя, прижав мой все еще вялый язык палочкой - той, что от мороженого. Палочка была шершавая и деревянная на вкус. Красные флаги, несмотря на угрозу извне, гордо развевались на задней стенке горла.

- К врачу вам надо. Мы здесь рецептов не выписываем.

Рюкзак в правой руке, бумага с адресом врача в левой, голова идет кругом. Стеклянная дверь захлопнулась за спиной, впереди только небо, ветер и перекресток. А за перекрестком - врач. Частный врач.

К дому частного врача вела заросшая зеленью аллея, а на самом доме висела табличка: "Доктор Ж-П.Лемутон. Первый этаж. Принимает с понедельника по пятницу с 13.30 до 15.00 и с 18.00 до 19.30". Время вполне подходило.

Тут небо вспомнило что-то очень грустное и разразилось ливнем. Все пути к отступлению были отрезаны. Гланды, почуяв неладное, притихли, подготавливая очередной коварный военный план. Пластмассовая кнопка звонка легко поддалась, замок на двери щелкнул раз, щелкнул два...

У других дверей, что напротив лифта, уже было человек пять: живая очередь. Секретарша с длинными седыми волосами впустила нас в помещение, записала фамилии (мою пришлось диктовать ей побуквенно) и загнала в малую комнатушку два на три, по стенкам стулья и окно. Напротив меня - объявление: "Сотовые мобильные телефоны запрещены." И перечекнутая красным Нокия.

За окном рыдало небо, дул порывистый ветер, в комнатушке тикали часы и стучали пальцами по спинке стула нервные посетители. Через пять минут забрали первого, еще через полчаса пришли за вторым. Дверь открывалась, оттуда раздавался мужской голос, и следующий пациент уходил в неизвестность. Я, бегло просмотрев один из женских журнальчиков, лежащих передо мною на столе, и не увидев ничего, кроме веселых картинок, открыла Сартра.

Сартр писал, что у мелодии нет изначального значения, а у слова есть, и что в поэзии слово является объектом, а в прозе - прозрачным стаканом. На этой интересной мысли я заметила, что вот-вот подойдет моя очередь, и точно: дверь, ведущая в небытие, скрипнула, и из-за нее раздался голос: "Следующий!" Обладатель голоса был полон, небрит и внушал доверие с первого взгляда.

В кабинете меня усадили на стул, выслушали очередное коммюнике с западного фронта и сразу полезли в горло деревянной палочкой. Революционные силы испугались непонятного, который лез палочкой прямо в их стан, и пошли в отступление.

- Ну что же, не ангина. Нет, не ангина. Хм. Обыкновенный фарингит.

И словно извиняясь за то, что это обыкновенный фарингит, мсье Ж-П., не прекращая своих расспросов об Эстонии, прослушал меня, заглянул в уши и даже померил давление. Потом сел за стол, между делом рассказав о том, как в незабвенном 69-том сдавал экзамены, и выписал рецепт на сироп от кашля, парацетамол и спрей для горла. Спросил карту медицинского страхования, успев порекомендовать книгу об англицизмах во французском языке, и долго пытался прочитать по слогам Euroopa ravikindlustuskaart, признавшись, что такую штуку видит впервые. Под конец выставил счет на 35 евро и распрощался.

До противного стеклянная дверь щелкнула еще раз. Первое знакомство с французской медициной состоялось. Хм. Обыкновенный фарингит. Ну хоть нарративного материала прибавилось. А деньги что? Их заработать можно.

Небо кто-то обрадовал и оно, под стать майской природе, расцвело. Желтое солце таяло в нежно-голубом пространстве и улыбалось, улыбалось, улыбалось...

---

Kui kirjutada

veel natuke kõigest sellest halvast, mida siin leiab, ning mis ei tähenda sugugi, et siin ei leiaks midagi head, siis peaks kindlasti mainima kütte- ja ventilatsioonisüsteeme.

Talvel oli toas võimatult palav ning kuiv õhk. +26 või midagi sellist, sõltumata välitemperatuurist. Nüüd on meil saabunud kevad ja pilt on muutunud täiesti vastupidiseks. Pesu kuivab toas kaks päeva jutti, õhk on iseäranis niiske ja isegi kui avada aken, ei muutu suurt midagi: väljas sajab vihma, +16.

Tahaks juba koju.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Haige

Täiesti haige.

Paistes keel, paistes kurk, palavik. Ja alles eelmisel nädalal sain ma terveks.

Aga muusikakooli lähen ma täna ikkagi. Las muusika ravib.

---

Ja-jah

Hvorostovski tuleb Tallinnasse 24. oktoobril. Piletihinnad algavad 990.-
Une question à débattre avec moi-même : ai-je 70 euro de trop ou pas ?

Офф: гы, как флудить-то хорошо

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

House

Viies hooaeg sai nüüd otsa.

Ainuke asi, mida ma eales ei tahaks: hulluks minna. Reaalsuse ja fiktsiooni vahelised piirid on niigi haprad, aga neil suudab vähemalt mingisugustki vahet teha. Ja kui ka need kokku varisevad, siis muutub elu üheks pikaks luupainajaks.

House'ist on väga kahju: mõnel määral ma siiski samastan end temaga. But it's now clear what I shall be aware of. And I'll be, I'll try to be.

---

Üksilduse müüja

Ja kunagi sai lubatud, et kirjutan üksilduse müüjast. Ma olen isegi kirjutanud: igavais loenguis, kui õppejõu jutust ei saanud midagi aru, oli see parimaks tegevuseks. Ruuduline paber, sinine tint sulepeast sellele paberile, sõnad ja laused. Kurnav töö - jälgid rütmi ja riimi, sõnade kooskõlu, komade panemist, ja saad aru, et nii see kirjutamine käibki. Loengud mööduvad, möödub ka aeg, ning paberid kaovad väga kergesti, nii kaduski see vaene üksilduse müüja konspektide teadmatusse.

Ent ma näen ikka veel ja taas seda pilti: võõras tühi linn, pime hilisõhtu, paduvihm, üksik inimene mustas mantlis musta vihmavarju all seisab ja vaatab, vaatab otse enda ette, nagu otsiks ta kedagi pilguga. Sekundid tiksuvad, sulavad kokku minutiteks ning ühel hetkel ilmub nurga tagant Teine, marssides rõõmsal sammul. Temast ei tea me peaaegu et midagi, temast teame vaid seda, et ta on Üksilduse Müüja viimane ohver.

Sealt peaks lugu edasi liikuma, aga seda lugu ei olnud minul ei siis, kui ma esimesed pildiread paberile panin, ei ole mul seda ka praegu. Lugu peaks alles välja mõtlema. Kuid pilt - jah, seesama pilt - ei lähe ära, ta on seal, vaimusilmas, oodates, kuni ma temast ise lahti saan. Ehk saangi üks päev...

---

И на ночь нашла, главное, на ночь!.. Эх...


По повторному просмотру (и заодно чтобы проверить, как работает редактирование постов) - звук все-таки ни к черту. Но картинка местами краси-ивая до безобразия (это был оксюморон). Сюрреалистичненько так

---

Jah, ma nüüd tean

mis ma selle va teise blogiga tegema hakkan.

Kirjutan siia igasugu teistes keeltes, mis ei ole vene keel. Siis on sellest kõigest siin vähemalt mõningatki kasu.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра